Домашние мои уже привыкли,
Что иногда — от тайны вдалеке —
Филологи бы в изумленье стихли! —
Я говорю на дивном языке.
Он, явно, прошлых жизней чудный вестник
Из древних проявившихся веков,
То монологи, то стихи, то песни —
Как вдруг освободились из оков.
В нём что-то от горячего Востока —
Страх, странность, возбужденье, красота,
Бурливость первозданного Истока,
Лукавость, мелодичность, чистота.
В нём женских стонов мудрое кокетство,
Признанье губ и ласковость очей,
Магическая роскошь королевства,
Где я — царица сладостных ночей.
…Взрываются, врываются рулады
Из тишины непознанных пластов,
Из прожитой Безвременья громады —
В рулонах лет кармических листов.
Смешной язык. Не выдумка. Не праздность.
Он сыплется речами из меня
Помимо воли. Глубина и страстность.
И легче, словно вновь проснулась я.
И исцеляюсь! Благость от волнений.
Тембр, ритмы лихорадят, как вино.
Да, смерть застала в сумерках мгновений,
Но это мне уж как-то всё равно —
Змеи коварной яд и меткость жала
Иль хитрость, злоба, тень и блеск кинжала…
Ликует отголоском лихолетья
Души моей загадочность бессмертья!